ANTIQUARIES ON THE ECONOMIC DEVELOPMENT OF ENGLAND IN THE LATE 16TH CENTURY: NEW TRENDS AND HERITAGE OF THE MIDDLE AGES

Full Text

Интерес к XVI столетию обусловлен научной ситуацией последних десятилетий, значительно актуализировавшей проблему исторической переходности как одну из глобальных, имеющих междисциплинарное теоретико-методологическое значение (Побережников, Редин 2011: 4; Morrison 2015). В истории Англии, как и Европы в целом, это было время модернизации, зарождения в недрах старого общества новых, капиталистических, отношений (Яброва 1983; Мосолкина 1997; Чернова 2012b: 313), эпоха, «когда переплеталось то, что тянуло назад к средневековью, и то, что вело вперед к новому времени, порождая неожиданные явления в различных сферах жизни» (Мосолкина 1999: 31). Переход от Средневековья к Новому времени в Европе сопровождался глубокими экономическими изменениями. На протяжении XVI столетия происходила трансформация старых форм производства, которые постепенно изменялись под влиянием раннекапиталистических отношений, обретая новые черты. Быстрее всего на новый тип хозяйствования переходила Англия. Ее экономическому развитию в XVI в. немало способствовало то обстоятельство, что в результате Великих географических открытий страна оказалась в центре мировых морских торговых путей. Однако основным условием, определившим успехи развития капитализма в Англии в это время, явилось то, что процесс первоначального накопления проходил в ней гораздо интенсивнее, чем в других странах. Аграрный переворот, основывавшийся на экспроприации крестьянства, в классической форме совершился только в Англии и совпал с мануфактурной стадией развития капитализма в промышленности (Винокурова и др. 2013: 193). Наблюдая интенсивные перемены в хозяйствовании на своей земле, современники стремились по-своему оценить происходящее. Кто-то в руинах разрушенных монастырей видел приближение неминуемой Божьей кары и, как следствие, конец мироздания. Другие с интересом и оптимизмом наблюдали за преобразованиями и новшествами. А третьи - английские антикварии, «любители древностей» (Woolf 1987: 11-48) - стремились найти связь исторического недавнего прошлого с настоящим, объясняя насущные проблемы через свое видение, делая определенные выводы, придавая тем самым некую закономерность текущим событиям. Главной их целью стало «… писать достойную историю… в которой историк видит лучшее будущее... Он должен очистить ее (истории) тело от старых ошибок... в чем ему помогут его красноречие и остроумие, откровенный стиль и яркая фантазия на всем пути» (Sprat 2007). Как никто другой, антикварии прекрасно ориентировались в прошлом своей страны. Не случайно В.В. Зверева отмечает, что «авторы антикварных сочинений начинали свою работу с путешествия, личного присутствия в “памятных” местах, выяснения точных деталей для досконального описания уцелевших древностей, следов прошлого в настоящем» (Зверева 2010: 756). В связи с чем антикварии не оставили без внимания все то, что было отличным от прошлого, шло в разрез с существующей традицией. Для нас будут представлять интерес сочинения ранних представителей Антикварного общества - «Описание Елизаветинской Англии» (Harrison 1577) приходского священника, бакалавра богословия - Уильяма Гаррисона (1534-1593) и «Британия» (Camden 1610) королевского герольдмейстера и отца-основателя самого Антикварного общества - Уильяма Кемдена (1551-1623). Получив прекрасное для своего времени образование (Терентьева 2015: 300-308; Morrison 2015: 215-235), антикварии хорошо ориентировались в экономических вопросах. У Гаррисона и Кемдена мы находим главы, характеризующие состояние экономики Англии, в которых присутствуют сведения о тенденции развития сельского хозяйства, увеличивающихся масштабах торговли и недостатках городских рынков, процветавшем ростовщичестве, о природных ископаемых и способах их обработки, о рыбном промысле и торговых кораблях, заходивших в порты Англии. В XVI в. Англия, как и раньше, представляла собой аграрную страну. Но сельское хозяйство уже не было прежним. Перемены были хорошо заметны современникам. У. Гаррисон, в частности, пишет об изменении природного ландшафта вследствие беспощадной вырубки лесов: «Согласно древним записям и свидетельствам, такие королевства как Камбрия и Лагрия (Англия и Уэльс) когда-то были полностью покрыты лесами и рощами. Но сегодня мы не сможем встретить лес на протяжении 10-12 миль езды верхом… Иногда на много дней пути не встретишь вообще леса. Лишь единичные деревья рядом с городом, поселком, деревней, где жители для себя сажают вязы, дубы орешники, чтобы защитить свое жилище от сильных ветров и штормов». Он называет и одну из причин исчезновения лесов: «… деятельность человека, истребляющего целые леса под пашню, либо для пастбища, чтобы выпасти своих овец и другой рогатый скот…» (Harrison 1577). Фактически Гаррисон отмечает широко развернувшийся в XVI в. процесс огораживаний и связанную с ним экспроприацию крестьянства (Семенов 1929; Косминский 1947; Tawney 1912). Не случайно антикварий много внимания уделяет овцеводству и называет овцу «заветным» животным для Англии, которое «способствует развитию городов». Овцы, дававшие молоко, мясо и шерсть, были у англичан одним из наиболее «доходных» видов домашнего скота: торговля английской шерстью, одеждой из нее, а позже и сукном становится важной статьей английского экспорта на континент. Овец держало все население. Самые влиятельные овцеводы (sheepmaster) имели по 20 тыс. голов (Harrison 1577). Вместе с тем, Гаррисон пишет о тяжелых социальных последствиях огораживаний, осуждая разрушительное влияние экспроприации крестьян и сокрушаясь о том, что «незаконным владельцам земли нет никакого дела до этого» (Harrison 1577). Кемден описывает заброшенные поселения, на месте которых когда-то были оживленные города (Camden 1610). В целом, в вопросе об огораживаниях антикварии немногословны, но красноречивы: оба однозначно осуждают жестокость лендлордов. Разъезжая по стране, антикварии подмечали, что не только овцеводство служило причиной огораживаний, но также и разведение технических культур: например, хмель теперь выращивают «во многих местах, где прежде были хорошие дома зажиточных людей» (Camden 1610). Важнейшей сельскохозяйственной отраслью для жителей Британии традиционно было животноводство, так как земля не везде и не всегда могла давать обильные урожаи. Но если раньше, как пишет А.Г. Глебов, земледелие и скотоводство были необходимы для пропитания (Глебов 2007: 102), то уже с XV в. главной особенностью становится выведение новых пород, востребованных на рынке и позволяющих получить прибыль. Гаррисон отмечает, что разводить скот могли лишь состоятельные жители по причине нехватки корма и, как следствие, его дороговизны (Harrison 1577). курсив убрала Животноводство было представлено в елизаветинской Англии разнообразными животными: овцами, козами, лошадьми, волами, свиньями, а также домашней птицей. По свидетельству Гаррисона, «в Англии есть много разновидностей домашнего скота. Это лошади - самые быстрые и стройные, волы - самые сильные, широкорогие и ширококостные, коровы самые молочные, овцы с самой длинной и тонкой шерстью, а также свиньи, козы» (Harrison 1577). Гаррисон нисколько не преувеличил достоинства животных, так, костные останки, найденные во время раскопок, подтверждают разнообразие видов домашних животных, причем скот в целом был крупнее, чем в Римской Британии (Глебов 2007: 102). Совершенно оправданно Гаррисон начинает описание с волов, благодаря которым на столе каждого англичанина присутствовал хлеб. А вот лошадей, по замечанию антиквария, «теперь больше разводят для развлечений, чем для войны». Их использовали для езды во время охоты, спортивных состязаний и войн. Гаррисон замечает: «…лошадей используют дворяне и господа для езды. А для своих путешествий королева выписала 2400 лошадей и 400 телег» (Harrison 1577). Развитие коневодства историки связывают и с военным делом в Тюдоровскую эпоху (Окшотт 2006; Edge, Paddock 1996; Richardson 2002). Речь идет о разведении крупных, сильных коней, пригодных для службы в рыцарской коннице. Но если при Генрихе VIII основу военной силы составляли всадники, и требовалось больше лошадей, то к концу XVI в. всадники стали лишь дополнительной силой, а основу составляла пехота. Тем не менее, основной спрос на коневодство обеспечивала именно война. Владельцы лошадиных ферм, «лошадники» (horsekeeper), были очень состоятельными людьми. Гаррисон подмечает, что «лошадиный бизнес» приносил большие деньги и часто был связан с «плутовством и обманом» (Harrison 1577). Коз и свиней разводили практически все жители, поскольку эти животные добывали себе пропитание самостоятельно. Коз в большом количестве держали в западной части страны, в Уэльсе, где они могли полакомиться вереском на обрывистых и скалистых холмах. Любопытно наблюдение Гаррисона о том, что коз разводили не столько для еды, сколько в лечебных целях: «их держат в семьях, где постоянно болеют (старики, дети), их молоко и сыр из него очень полезны. Некоторые фермеры специально разводят этих животных в целях сбора молока, которое на вкус не очень приятное, слишком сладкое, но имеет много целительных свойств» (Harrison 1577). О свиньях Гаррисон пишет следующее: «…мясо этих животных едят повсеместно, иногда свежим, чаще засаливают крупными кусками для долгого хранения» (Harrison 1577). Большие гурты свиней (до двух тысяч животных в каждом) не знали стойлового содержания и обычно свободно паслись на опушках дубовых лесов и на вырубках (Глебов 2007: 103). Гаррисон уделяет внимание и диким животным, на популяции которых пагубно сказались вырубка лесов и охота: «Лисы (у нас их много видов) и барсуки не страдают от человека. Благодаря своему быстрому и массовому размножению они не уничтожены охотой. Они живут в лесистой местности и на этих животных очень любит охотиться знать… Но таких же слов нельзя сказать о выдре, хорьке, норке, ласке, белке и бобре. Они у нас очень популярны в использовании. Мы выкидываем только хвост и лапы». Эту популярность подтверждает такая фраза Гаррисона: «…эти виды животных привозят в больших количествах в сухой выделке из Персии (Harrison 1577). Помимо сельского хозяйства антикварии подробно останавливаются на развитии горнодобывающего производства, отмечая, что оно традиционно развито на острове. Гаррисон и Кемден сообщают, что земли Британских островов всегда были богаты минералами. Многие графства Англии еще в древности обладали солидными запасами золота, серебра, железа, олова - всего самого необходимого для процветания и защиты государства. Следуя традициям антикварного дискурса (Паламарчук, Федоров 2015; Woolf 2003), Гаррисон и Кемден предлагают читателям совершить исторический экскурс в далекое прошлое страны - времена Потопа, когда, по мнению эрудитов, образовался рельеф и климат Англии (Harrison 1577; Camden 1610). Тем самым они пытаются объяснить происхождение и причины разнообразия полезных ископаемых. Несмотря на то, что к XVI в. ресурсы значительно уменьшились, резко сократились площади лесов и болот, антикварии с большим воодушевлением описывают богатства родной им земли. У Кемдена читаем: «O, счастливая Британия, тебе больше повезло, чем большинству соседних земель, которые впервые видел император Константин! За святые дела природа наградила тебя, благословляя дары земли и неба над тобой; где нет ни чрезмерной холодной зимы, ни жары летом, где растет много зерна, так что жителям достаточно его для еды и питья, где леса не кишат дикими зверями и земля свободна от гибельной кары змей. Наоборот, где обитают бесконечные стада ручных овец и коров, дающих в изобилии молоко и шерсть...» (Camden 1610). Антикварии сообщают, что в их время ведутся интенсивные работы по добыче полезных ископаемых: «У нас есть шахты свинца в Уэльсе, свинца там так много, что люди на его плавку перевели весь близлежащий лес... Если раньше мои соотечественники использовали олово при изготовлении самой простой посуды, то сегодня мы удивимся искусству и качеству мастеров, когда увидим, что используется и железо, и серебро и каменья… Железо содержится во многих местах в Сассексе, Кенте, Волшхоле, Шропшире, но в основном в лесу близ Манчестера и других местах… Медь добывается в основном в старых рудниках, освоенных еще римлянами. Есть большой и старый медный рудник в Дорсетшире, который долго не действовал, сейчас его восстанавливают. Новых пока не нашли. И наши алхимики все больше исследуют северную часть острова» (Harrison 1577). Добыча и разработка железной руды в XVI в. имела важное значение для развития военной отрасли. Еще при Генрихе VIII английская армия была преобразована из средневековой армии, состоявшей из конницы, пехоты и лучников, в армию с огнестрельным оружием и длинными копьями для борьбы с вражеской конницей. Гаррисон пишет: «… раньше основную и главную военную силу составляли лучники, оружием которым служил длинный лук и стрелы. Теперь основной силой стала полевая артиллерия» (Harrison 1577), которая была одета в легкие доспехи нового образца и имела при себе огнестрельное оружие, которое в больших количествах экспортировалось из Италии и Нидерландов (Шпаковский 2014: 18-29). Показательно, что о рыцарстве Гаррисон упоминает не как о профессиональных воинах, а в качестве социальной группы, занимавшей особое положение в обществе. Рыцарский титул теперь получают из рук Его / Ее Величества не столько за военные заслуги и храбрость, но чаще за преданность короне и финансовую помощь. «А стрельба из лука стала спортивным состязанием, занимавшим свободное времяпрепровождение англичан» (Harrison 1577). Раньше лучники были грозой противника. О ходе одной из битв Гаррисон сообщает следующее: «Французы высмеивали наших лучников, пока не встретились с ними в открытой перестрелке. Во времена Эдуарда III в войне с Францией именно лучники решили исход событий. Стрелы англичан достигали французов прежде, чем те успевали увидеть, кто стрелял» (Harrison 1577). Но теперь лучники - это пережиток Средневековья. При Марии и Елизавете Тюдор Англия смогла полностью перевооружить свою армию, обеспечив ей новые доспехи и новое вооружение собственного производства, увеличивая для этого объемы добычи необходимого сырья. Надо иметь в виду, что антикварии, демонстрируя расширение всякого рода горных разработок - свинца, меди, олова, железа и угля, опускают некоторые важные моменты - отставание металлургии от других отраслей производства, примитивность техники производства железа в это время, низкосортность железа, его производство в гораздо меньшем объеме, чем требовалось (недостаток приходилось покрывать за счет ввоза из других стран, главным образом из Швеции) (Косминский 1954: 55). Важнейшие изменения наблюдались в текстильном производстве. В ведущую отрасль выдвигается не просто производство шерсти, а ее дальнейшая обработка - сукноделие. Основой сукноделия постепенно становится капиталистическая кооперация и производство на дому в сельской местности (Чернова 2016: 149). В деревне дифференциация крестьянства создавала условия для развития так называемой рассеянной мануфактуры, где использовался труд безземельных и малоземельных крестьян. Кроме того, здесь отсутствовала присущая городскому цеховому ремеслу регламентация производства, серьезно мешавшая его развитию (Яброва 1983: 61; Винокурова и др. 2013: 196). В XVI в. английское сукно было одним из самых высококачественных в Европе. Гаррисон, путешествуя по окрестностям, отчасти преувеличивая, отмечает, что «…наши овцы отличаются от других как сладостью плоти, так и тонкостью шерсти... еще римляне говорили, шерсть английской овцы, словно паутина» (Harrison 1577). Благодаря шерсти новых пород так называемых «тяжелых» овец, выращивавшихся на огороженных пастбищах, применению валяльной глины и специальной обработки сукна, а также новых красителей улучшилось качество английских «широких сукон», расширился ассортимент суконных тканей: широкое сукно, половинное, белое, гладкое, таутоновое, дастерский «хлопок» и др. (Дмитриева 1990: 46). Грубые сукна, фланель, саржа были распространены на севере и западе страны, наиболее тонкие - в восточных областях (Самаркин 1976: 219). Ввиду значительных масштабов производства шерсти в Англии сукно стало наиболее дешевым, а поэтому пользовалось спросом и у знати, и у простого люда многих европейских стран. «Нет ни в какой другой земле … шерсти мягче, чем у наших белых овец. И если раньше слава древнего города Мемфиса была гораздо больше, чем Британии, которая для римлян и греков в древности являлась просто отдельным миром», то благодаря английскому сукну об этой стране узнали многие: «… из Англии Антверпен получает большое количество тонких и грубых сукон, бахрому и другие вещи этого рода на большие суммы, тончайшую шерсть... А из Москвы его доставляли в Иран, Крымское ханство, в Ногайскую Орду» (Camden 1610). Таким образом, в сочинениях елизаветинских антиквариев отмечены существенные изменения в английском сукноделии, повлекшие улучшение качества и расширение ассортимента сукна и, что наиболее важно, - увеличение экспорта конкурентоспособных английских тканей на европейский рынок. Антикварии не могли пройти мимо такого знакового для XVI столетия явления, как рост городов и городского населения. В частности, У. Кемден отмечает, что в современной ему Британии города необычайно разнообразны, делятся не только по концентрации населения, но и по роли в торговле, по рыночной специализации (Camden 1610). Особенно это было заметно в рыночные и ярмарочные дни, на которые приходился основной объем торговли (Мосолкина 2017: 31). Хотя антикварии вынуждены заметить, что развитие сельской промышленности влекло за собой упадок старинных ремесленных центров Англии. В «Британии» Кемдена часто встречаются заметки о запущенных, брошенных или обедневших районах, где когда-то были шумные торговые города (Camden 1610). Сдвиги в области промышленного производства и урбанизация определили пути развития английской торговли, благодаря которой стал возможен эффективный товарообмен как внутри государства, так и между странами. К XVI в. в Англии образовался единый национальный рынок с центром в Лондоне, превратившемся в один из крупнейших торговых центров Европы (Чернова 2012: 30). Повсеместно проходили крупные ярмарки, мелкие лавочники сновали по улицам городов, разнообразные торговцы предлагали товар на любой вкус. А все городское население теперь, в основной своей массе, было занято ремесленной и торговой деятельностью (Мосолкина 2017: 31). Как примету времени антикварии отмечают множество пришлых людей в английских городах. Гаррисон пишет, что «…на улицах Лондона теперь много иноземцев, с которыми наши торговцы научились торговать и обменивать свой товар, дабы потешить свое тщеславие товарами, что являются новыми и диковинными, и за счет них обогатиться». Гаррисон с явным неодобрением относится к чужакам, поскольку, по его мнению, «вещи, привозимые из-за моря, все больше развивают праздность населения. Зачем нам трудиться и производить что-то, когда нам в готовом виде все привезут. И таким способом, мы стали врагами нашего собственного благополучия» (Harrison 1577). Кемден в отношении «столичных гостей» более сдержан, справедливо связывая их многочисленность с развитием внешней торговли: «Теперь в портовых городах все чаще можно заметить много люда с других земель, иные заняты торговлей, иные предлагают свои руки и мастерство в качестве товара» (Camden 1610). Международная торговля Англии (а также покорение Нового Света и борьба с пиратством) находилась в тесной связке с развитием морского флота. Наблюдается резкое увеличение числа людей, так или иначе связанных с морем: матросы, рыбаки, владельцы складов на набережных, рабочие и грузчики, любители приключений и наживы. Гаррисон пишет об этом: «Нет чего-либо достойного восхищения в прошлые времена, что затрагивало бы усердную заботу о флоте: ни большого числа кораблей, ни быстроходных судов, которыми бы обладала наша страна. Это дает мне повод утверждать, что мы ушли далеко вперед. Я не могу признать, что суда старых времен, хотя по мощности и размерам превосходят многие современные, смогли бы спасти нас от внешних врагов со стороны моря. Корабли, сделанные в наше время, легки и проворны, что имеет большую ценность в бою» (Harrison 1577). Кемден отмечает, что пристани прибрежных городов Англии всегда полны иностранными кораблями и товарами (Camden 1610). Благодаря развитию флота увеличились не только масштабы торговли, но и ассортимент товаров. Например, развитие рыбного промысла позволило Англии экспортировать рыбу, чего раньше не наблюдалось. Гаррисон пишет, что, хотя англичане и стали употреблять в пищу больше рыбы и других «морских гадов», но значительная часть рыбы шла на экспорт. Для длительного хранения ее сушат, варят, маринуют в вине, заливают маслом и везут в далекие страны (Harrison 1577). Среди ввозимых в Англию товаров - тонкие полотна, шелковые ткани, кружева, растительные масла и пряности, аптекарские товары, серебряная посуда, овощи и фрукты (Чернова 2016: 158-159). Гаррисон пишет, что новые семена трав купцы привозили из других стран: Индии, Америки, острова Тапробана, Канарских островов и вообще «всех частей мира», что актуально в контексте Великих географических открытий, «отдавая предпочтение тем, которые обладают полезными свойствами». Он упоминает, что видел в некоем саду около 300 или 400 видов таких растений, о половине из которых англичане не имели никакого представления еще в первые десятилетия XVI столетия (Harrison 1577). Основное внимание антиквариев сосредоточено на внутренней торговле. Гаррисон отмечает, что в каждом крупном городе еженедельно устраивались большие ярмарки, куда приезжали крестьяне со всей округи и привозили свой товар, потому что в городе его можно было сбыть по более высокой цене. К особенностям торговли антикварии относят сезонность ярмарок, наличие специализированных рынков, которые часто располагались на перекрестках больших улиц, образуя тем самым что-то вроде площади (Harrison 1577). Л.Н. Чернова приводит интересные данные о рынках Лондона в XVI в. Например, на рынке Биллинсгейт, тянувшемся вдоль Темзы, можно было приобрести свежую и соленую сельдь и вяленую рыбу; здесь продавалась треска, камбала, лосось, тунец, сардины, кальмары и др. На одном из центральных рынков столицы - Лиденхолле - продавали разнообразное свежее мясо и птицу. Также мясо можно было купить на Ньюгейт-стрит, а птицу - на Корнхилл и Чипсайд. Немалым спросом, особенно в семьях состоятельных горожан, пользовались овощи и фрукты, которые предлагали на рынках Корнхилл, Чипсайд и на Грэйсчерч-стрит (Чернова 2005: 354). Смитфилд был знаменит широким ассортиментом домашних животных, которых по средам и пятницам привозили на продажу из Эссекса, Суффолка, Кента и Бедфордшира (Picard 2003: 166-169). На тех же рынках (Корнхилл, Чипсайд и на Грэйсчерч-стрит) продавали сыр, лук, чеснок, солод, хмель, мед, а также изюм, фиги, оливковое масло, различные пряности (перец, корицу, гвоздику, мускатный орех, имбирь, шафран), кондитерские изделия и сахар, с конца XV в. (Чернова 2005: 354). Говоря о торговле, Гаррисон отмечает большую роль ростовщиков-посредников и именно в них видит главную причину высокой стоимости продуктов на рынке: чем больше посредников, тем выше конечная цена. Автора возмущает тот факт, что продавать хлеб на рынке было намного дороже (так как он облагался большей пошлиной), чем эль и пиво. «На таких рынках товары продаются не по доброте и справедливости, а как бы как и по чем угодно, что служит причиной дефицита продуктов на столах у людей при изобилии товаров и продуктов в самой стране» (Harrison 1577). Помимо большого числа посредников-ростовщиков Гаррисон отмечает еще одну негативную черту елизаветинских рынков - отсутствие единых мер измерения и взвешивания, что приводило к обману и постоянным спорам: «Нет стандартов по всей стране в цене и весе» (Harrison 1577). На каждом городском рынке были приняты свои правила торговли, которые устанавливала и контролировала местная городская элита. «Потому не удивляйтесь, - пишет Гаррисон, - если в этот раз с вас снимут налог за продажу на данной территории» (Harrison 1577). Таким образом, останавливаясь на вопросах экономики, антикварии отмечали появление новых элементов хозяйственной деятельности при наличии традиционных ее видов. Делая это через связь с историческим прошлым, современники старались определить тем самым «корень зла» всех бедствий для их родной Англии. Параллельно с успехами в развитии сельского хозяйства и промышленности современники отмечают негативные тенденции экономической политики правительства. Их замечания демонстрируют медленный и болезненный переход английской экономики на новый лад из-за одновременного сосуществования старого и нового. Оставаясь преимущественно аграрной страной, Англия не могла справиться с проблемой голода и нищеты из-за огораживаний, определявших большое количество земель под пастбища и технические культуры. А молодая, еще не сформировавшаяся английская промышленность не была способна решить проблему определения огромных масс освобожденных и согнанных с экспроприированных земель крестьян. Причину угасания старинных центров городского цехового ремесла (Штокмар 2000: 23) антикварии видят в сохранении цеховых городских корпораций старого образца, что вынуждало активных предпринимателей переносить или организовывать новые производства в сельской местности. Что привело, по мнению антиквариев, к зависимости многих деревенских мастеров от торговцев, которые доставляют им сырье, скупая при этом готовые ткани (Кулишер 2004: 376). Однако современники обращают внимание на появление и возвышение новых городов и населенных пунктов, связывая это с развитием торговли, которая приобрела невиданные прежде масштабы, как внутри страны, так и за ее пределами. Положительным моментом они считают повышение коммуникации между отдельными графствами страны и рост качества и ассортимента местных товаров. Но при этом не одобряют монопольную политику правительства (Штокмар 1962: 146), причиной которой стало появление могущественных торговых компаний купцов-складчиков и купцов-авантюристов, стремившихся к монополии на вывоз сукна (Косминский 1954), тем самым закрывая доступ другим предпринимателям, обрекая их на нищету. Отрицательным моментом в развитии торговли антикварии считают появление зарубежного товара в большом количестве на местных рынках, что способствует, по их мнению, торможению производства своих аналогов и лености местных мастеров. Именно торговлю антикварии считают прямой причиной роста ростовщичества (Косминский 1954). Ростовщики и посредники приносили много проблем для мелких хозяйственников и крестьянских семей, сбывавших избытки продуктов на рынок. Самой прибыльной сферой для посредников стало зерно и хлеб, особенно в тяжелые неурожайные годы. Отмечая успехи в рациональном методе ведения хозяйства англичан, разведение новых пород скота и видов растений, стремление к накоплению капитала и наживе, антикварии видят общенациональную проблему, связанную с огораживаниями и упадком земледелия. В совокупности эти проблемы требовали увеличения ввоза зерна, определяя Англию в зависимость от континентальной Европы в экономическом плане (Штокмар 2000: 20). Решение проблемы антикварии видели в предотвращении коррупции среди ростовщиков и скупщиков и свободной раздаче хлеба и зерна в городах и в особо голодающих графствах. Восхищаясь небывалым ростом промышленности, особенно горнодобывающей, связывая это с ростом значения флота и армии для страны, антикварии отмечают истощение запасов древесины, а вместе с тем исчезновение многих диких животных (Тревельян 2001: 210). Причиной этого они считают недостаточную и неэффективную разработку каменного угля, подтверждая тем самым правительственный акт 1581 г., запрещающий рубить лес на выплавку железа на протяжении 14 миль от Темзы (Кулишер 2004: 376). Вновь открытые месторождения руды еще только осваивались. Рудники, карьеры, шахты были примитивными, хотя уже использовались определенные деревянные механизмы для подъема груза и подачи воды. Добыча и разработка успешно проходила в открытой форме - на поверхностях. А то, что было спрятано глубоко в земле или под водой, оставалось пока недосягаемым. Таким образом, все «новое», заслуживающее внимание антиквариев, свидетельствовало о том, что английская промышленность постепенно перестраивалась.

About the authors

P. V. Melihova

Post-graduate at the Department of General History, Saratov State University

References

Supplementary files